Прошло полвека, но раздор
Меж нас не зажил до сих пор.
Тогда сошлись плечом к плечу,
Рукой к руке, мечом к мечу
Два наших предка, два родных,
И пролил кровь один из них.
Убитый был тебе роднёй
(О, если б это был чужой!)
Какой по клану и родне
Убийца доводился мне.
И за содеянное зло
К тебе Наследство перешло.

Мне от убийцы шли именья,
Какими с Гастингсовых дней
Владели предков поколенья:
В анналах нет людей, верней
Деливших лавры и лишенья
С чредой британских королей.
Я знаю дедов честь и славу,
И я наследник им по праву.

Как я любил тебя! Но эти
Терзанья должно позабыть.
Теперь ты видишь, что на свете
Нежней немыслимо любить.
Но мы чужим обеты дали,
С чужими были под венцом
И, утеряв друг друга, стали
Ты—матерью, а я—отцом.
А связь именьями и кровью
Сулила нам иной удел:
Я не ронял бы честь сословья,
Когда бы я своей любовью
Тебя преследовать посмел.
Но я не смел—и в утешенье
Сполна вкусил плодов забвенья.
Я лишь хранил свою любовь!
Да мог ли я тогда стараться
Руки любимой домогаться,
Когда я знал, что отрешён
От счастья множеством препон,
Когда широкою рекою
Давно пролившаяся кровь
Разъединяла нас с тобою.
Увы! Какой душе урон,
Как много было между нами,
Когда считались мы друзьями!

Как много было! Я любил,
А ты—меня ты не любила:
Другой кумир тебя пленил,
И мне на свете всё постыло.
Теперь ты можешь наконец
Сравнить его с собой и мною:
Нам память послана судьбою
Как Испытание Сердец.

Венеция, 29 декабря 1818