огда твой образ в шумный день
Как бы тускнеет предо мной,
Ты вновь, возлюбленная тень,
Ко мне приходишь в час ночной.
И я, минувшим унесен,
Тоскую в грустной тишине,
И вновь из сердца рвется стон,
Таившийся при ярком дне.

Прости! Когда средь людных зал,
Смеясь тоске наперекор,
Я миг веселью отдавал,
Себе готовя злой укор, —
Ты не была забыта мной,
Была с тобой душа моя,
Хоть я шутил — тебе одной
Принадлежавший вздох тая.

Пусть мой стакан опорожнен —
Я не лекарство от забот,
Но яд искал, которым он,
Быть может, боль души убьет.
Я муку в нем топил свою,
Противоборствуя судьбе,
Но тот фиал я разобью,
Где тонет память о тебе.

Когда б ушла из сердца ты,
Другой заполнится ль оно?
Кто принесет на гроб цветы
Для той, кто умерла давно?
Нет, нет! Хранить покой могил —
Вот гордость одиноких дней!
И если мир тебя забыл,
Я мертвой буду тем верней.

Ты также плакала не раз
О том, кто лишь тобой любим,
Кто, не оплакан в смертный час,
Уйдет во тьму для всех чужим.
Мечта, взлелеянная мной,
Так ослепительна была!
Но нет, не для любви земной
Из рая в мир ты низошла.

14 марта 1812